Интервью президента АО "Медицина", академика РАН Григория Ефимовича Ройтберга газете "Подмосковье сегодня"

Григорий Ройтберг: «Эту профессию ни на что бы не променял»

Академик РАМН и РАН, основатель Института ядерной медицины рассказал об уникальности учреждения и поддержке подмосковных властей в борьбе с онкологией

Свежий воздух и лес, заглядывающий в панорамные окна. Здание, полностью соответствующее международным стандартам «зеленых» объектов. Солнечная генерация электроэнергии и автономные системы энергообеспечения. Нет, это не описание новомодного отеля или современного бизнес-центра. Это обычные палаты в Х имкинском Институте ядерной медицины (ИЯМ). Их и палатами не назовешь, скорее уж комфортные гостиничные номера.  При осмотре пациента врачи используют планшеты, на экранах которых отображается полная информация о пациенте: история болезни, последние показатели давления, температуры и даже номер диеты – все необходимое под рукой у персонала. Академик РАМН и РАН, основатель ИЯМ, знаменитый врач Григорий Ройтберг рассказывает, как появился Химкинский медцентр и по какому принципу отбирались кадры. Сейчас это полноценный исследовательский институт, не уступающий ведущим мировым онкоклиникам. При этом лечение в Центре доступно каждому жителю Московской области по ОМС.

НИЧЕГО УВЛЕКАТЕЛЬНЕЕ МЕДИЦИНЫ НЕТ

— Григорий Ефимович, расскажите, как вы стали врачом? Наверное, с детства мечтали спасать и лечить людей?

— Школу я закончил с медалью и был победителем олимпиад, в МГУ меня брали без экзаменов. Я хотел поступить на мехмат, возможно даже стать авиаконструктором. Но отец меня отговорил, он был человеком практичным и хотел, чтобы у сына была надежная профессия. В то время медицина была овеяна романтикой: про врачей снимали кино, показывали их достижения по телевизору и т.д. И я поступил на факультет лечебного дела во 2-й Московский государственный мединститут (сейчас это Российский национальный исследовательский медуниверситет имени Н. И. Пирогова — прим. ред.) с мечтой перевестись на медико-биологический факультет, он был ближе к моей любимой математике. Но ко второму курсу я уже не хотел никуда переводиться. Меня, что называется, «затянуло».

Я не стал математиком, но ни о чем не жалею. Уверен, что ничего увлекательнее медицины нет! Ты видишь какой-то порез или след от ожога и начинаешь вокруг этого факта выстраивать историю происшествия, болезни, как в детективе. В медицине такое происходит каждый день. И это такое счастье и привилегия, и бонус в жизни. Поэтому я эту профессию ни на что бы не променял.

— Эффективное лечение онкологических заболеваний у россиян традиционно ассоциируется с Москвой или заграницей. Но и подмосковные власти много делают для борьбы с тяжелым недугом. Что изменилось в регионе за последние годы в этом плане?

— Подмосковье очень быстро развивается по многим показателям, включая медицину, в значительной степени не уступая столице. А такого, как Химкинский центр, нет ни в Москве, ни в Европе. И это не моя оценка — МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии, прим. Ред.) четвертый год подряд включает центр в первую десятку лучших в мире по лучевой терапии. А радионуклидной терапии как в Химках нет даже в Швейцарии. Мы применяем точно такие же протоколы, что и передовые страны мира. Российские протоколы очень похожи на немецкие по качеству, можем дополнить их важными элементами из американских протоколов, если доктор решит, что так лучше для пациента. Применяются все методы и лучшие практики. И в этом Подмосковье сейчас очень быстро развивается.

— Центр в Химках не только клиника, но и исследовательский институт?

— В клинике, которая занимается научно-исследовательской работой, другие врачи. Поэтому каждую среду ведущие специалисты России читают лекции, здесь расположены кафедры, мы предоставляем помещения для медицинских вузов, чтобы они могли проводить занятия для студентов.

У наших врачей один из самых высоких показателей Индекса цитирования научных статей (Science Citation Index), на уровне хорошего университета. Каждый год выходит 50 статей, а еще монографии и диссертации. Если этого не будет, мы начнем «вариться в собственном соку» и жить по Жванецкому, который говорил: «Если других туфель не видел, то наши — во!» А я хочу, чтобы мои врачи видели и «другие туфли».

— Санкции наложили свой отпечаток и на работу медиков? Как справляетесь?

— Больнее всего ударило ограничение на участие в международных конференциях, на сотрудничество с ведущими медуниверситетами: «Шарите», «Университет Джонса Хопкинса», Европейской ассоциацией кардиологов и пр. — все ввели санкции. Но мы усилили связи с израильскими коллегами, налаживаем сотрудничество с Турцией и другими дружественными странами. Изоляции нет.

Если говорить об оборудовании и расходных материалах, то ничего катастрофического не произошло, многое мы скомпенсировали.

Например, вскоре в Химках начнем производить контрастные вещества для томографов. Там же в ближайшее время будет установлен первый в России цифровой ПЭТ-КТ (эффективный метод диагностики онкозаболеваний, сочетающий позитронно-эмиссионную и компьютерную томографию — прим. ред.). Появится и циклотрон (резонансный циклический ускоритель для производства изотопов, применяющихся для лечения онкологических заболеваний— прим. ред.)последнего поколения. А используемый искусственный интеллект — отечественный, самый лучший. Это Система поддержки принятия врачебных решений Webiomed. Как клиника, использующая самые современные импортозаместительные методики, мы получили льготы. У нас тесные хорошие рабочие отношения с областным правительством.

— А как продвинулась диагностика? Ведь без диагноза нет правильного лечения.

— Диагностика у нас на высоком уровне. Дальше — лишь мастерство врача. И сказать, что за границей врачи лучше, точно нельзя. Врачебный мир я очень хорошо знаю — много лет работал в Германии, Израиле, Швейцарии. Ведущие московские и подмосковные клиники соответствуют всем мировым стандартам. А уж про доступность медпомощи я и не говорю. В любой из этих стран можно ждать направления на томографическое исследование 2—3 месяца. А у нас даже на ПЭТ-КТ записывают на послезавтра! Никто не верит, что это возможно.

— Как попасть в химкинский Институт ядерной медицины?

— По Московской области, например, выпущен приказ о маршрутизации всех онкобольных, наша клиника там есть. Все районные онкологи Подмосковья знают об этом и направляют к нам по ОМС. Основной поток пациентов как раз от районных, муниципальных онкологов.

Приезжают в Химки и из других регионов. Едут даже с Камчатки и Ямала, не говоря уж о центральной России. После первого пациента приезжают и другие — работает «сарафанное радио». Несмотря на дальние расстояния, люди готовы ехать сюда. Потому что почувствовали, что это лечением им помогает.

— А что после лечения у вас? Кто сопровождает этих пациентов дальше?

— Это очень интересная и важная тема. Мы проводим с врачами видеоконсилиумы, расписываем лечение, хотим, чтобы была преемственность. Я очень люблю врачей из регионов и с удовольствием их беру на работу.

БЕРЕМ ТОГО, КТО «ЛУЧШЕ ПОЕТ»

— В ИЯМ работает 250 человек. Как набирали этих людей?

— Генри Форд говорил: «Кого брать в хор? Человека с правильным цветом кожи? Правильной ориентации? Высокого роста? Нет. Выбирать надо того, кто лучше поет». Вот и весь секрет.

Много чем можно удержать врача на своем месте. Например, мои работники должны знать, что они нужны. И хорошие слова подчиненным надо говорить, что называется «при жизни».

Уровень зарплат у нас с Москвой идентичный, научной работой врачи занимаются так же, могут заниматься наукой и подниматься по карьерной лестнице. Поддержка медицины, различные преференции — тоже важны. К примеру, отличная идея у губернатора Подмосковья — предоставлять врачам земельные участки или льготную ипотеку.

— В общем, «кадры решают все»?

— А вы знаете полную фразу «вождя народов»? «При наличии материально-технической базы кадры решают все» — так точнее. Одни кадры решить не могут.

— К слову, в последнее время медицина заметно роботизировалась, активно привлекается Искусственный интеллект (ИИ— прим. ред.). Сможет ли он заменить врача? И где еще можно было бы в онкологии применить роботизированные системы?

— Новые методики и лекарства появляется каждый день. И каждое следующее повышает наши возможности как врачей. ИИ мы привлекаем как второе мнение при чтении рентгеновских снимков или томограммы легких. Первой снимок читает машина, вторым — врач. Точность ИИ составляет 96%. А в 4% случаев, когда врач не согласен, все решает консилиум. И в 50% ИИ оказывается прав, у нас он работает на уровне хорошего доктора.

МЕДИЦИНА КАК ИСКУССТВО И ОТПУСК В ПОДМОСКОВЬЕ

— Как вы относитесь к выражению «Медицина — это не наука, а искусство»?

— Да, в этом что-то есть. Но я бы сказал так: «Медицина - это не только наука, но и искусство». Врач все чаще смотрит на рентген, на томограмму, а не на больного. Но мы пытаемся найти баланс: выполнять стандарты, но не забывать, что перед нами Человек.

И эти слова — «забытое искусство врачеванья» упоминаются в гимне нашей клиники. Его написали Александра Пахмутова и Николай Добронравов, а исполнил когда-то Иосиф Кобзон.

— Такое ощущение, что вы все время на работе. Отдыхаете когда-нибудь?

— У меня дача в Подмосковье. Московскую область я просто обожаю, и стараюсь там не только отдыхать, но и жить. И такого красивого лета, как у нас, нет нигде в мире, уверяю вас! Кстати, вы знаете, с кем разговариваете? С капитаном-механиком маломерных судов, у меня и диплом имеется, и допуск. Я нередко брал в аренду катер в Швейцарии, Франции, чтобы покататься по Женевскому озеру или Лазурному берегу. Все не то! А вот Клязьма, Пироговское водохранилище, Пестовское — места совершенно фантастической красоты! Скоро у меня 2 дня отпуска, как раз в конце июня — начале июля самые короткие, почти «белые» ночи. Это время я очень люблю и проведу его в Подмосковье.

Беседовала: ЮЛИЯ ЛАТЫПОВА

ФАКТ

В Институте ядерной медицины в Химках лечат опухоли головного мозга, легких, поджелудочной железы, лимфомы, саркомы и другие виды рака.

ВАЖНО