Всем виртуозам начальник

15 апреля 2019

Григорий Ковалевский – личность легендарная. Это и первый контрабасист страны (многие ли контрабасисты удостаиваются звания народного артиста России?), и единственный (наряду, конечно, с Владимиром Спиваковым), кто остался в «Виртуозах Москвы» с первого дня их основания. По сути, он и «Виртуозы» – понятия нераздельные. Однако, Григорий Ильич и вне оркестра смог добиться народного признания: такого отзывчивого друга как он – еще поискать, и неудивительно, что его имя стало синонимом настоящей человеческой дружбы, столь редкой в наши дни.

Корр.: Григорий Ильич, Вы, по сути, всю жизнь посвятили «Виртуозам Москвы». В чем феномен этого коллектива?
Григорий Ильич: Феномен «Виртуозов» – это тот фундамент, на котором оркестр был создан: ведь нашими концертмейстерами поначалу стали артисты знаменитого квартета им. Бородина (Михаил Копельман, Андрей Абраменков, Дмитрий Шебалин и патриарх квартета, мой педагог, по сути, второй отец Валентин Александрович Берлинский). В то время это были лучшие музыканты Москвы, они знали и понимали, что такое камерная музыка. И, конечно, я не умаляю заслуг основателя оркестра Владимира Спивакова – прекрасного музыканта…
Ну и основной состав был поистине звездный: ребята играли в лучших на тот момент оркестрах. Вначале «Виртуозы» планировались в качестве этакого «фестивального» коллектива, который будет собираться по случаю. Но когда прошли первые концерты и был огромнейший успех, у руководителей других оркестров началась зависть. И как следствие – препятствия, препоны. Спиваков был поставлен перед выбором: либо распускать, либо делать самостоятельный оркестр. И, слава богу, случилось второе: тогда министром культуры был Петр Демичев, он отдал распоряжение об официальном создании «Виртуозов».
И как изначально был огромный успех, так сорок лет всё это и поддерживается. Вехи этого грандиозного пути многие знают – от первого звездного состава музыкантов, переезда в Испанию, до возвращения на родину и обновления коллектива… И тем не менее, наши лучшие традиции, заложенные сорок лет назад, и Спиваков как художественный руководитель, и я как директор передаем всё дальше и дальше. Держим высокую планку – как тогда, так и теперь.

Корр.: И за всё это время не было ни одного концерта без аншлага?
Григорий Ильич: Ни одного. Мало того, когда мы едем на гастроли в российские города, то мы постоянно ставим условие – чтобы дети и педагоги музыкальных школ бесплатно располагались на сцене (потому что они не имеют возможности купить себе билеты). И сколько нам позволяет сцена, столько мы туда людей и сажаем – то 50 человек, то 100, то 200… так и пишем в условии: дети должны сидеть на сцене!

Корр.: В ваших руках такой – скажем так, интимный инструмент – как контрабас практически вышел на уровень сольного инструмента. Как вы с ним строили взаимоотношения в течение жизни? Как не надоели друг другу?
Григорий Ильич: Мои отношения с контрабасом сложились очень интересно. Я учился в консерватории по классу виолончели – хорошо играл, имел отличные отметки по специальности. Но время обучения совпало с моей женитьбой, был маленький ребенок, надо было работать. А на виолончели найти работу было непросто. На контрабасе, в этом смысле, проще…

Корр.: Неужели?
Григорий Ильич: Конечно. И вот на втором курсе я пошел работать в ресторан контрабасистом. Через два месяца меня пригласили сотрудничать с Марком Бернесом, начались гастроли. А раз гастроли – то вообще не оставалось времени для занятий. И я встал перед дилеммой – что делать? И вот решился в консерватории перейти с виолончели на контрабас. Наверное, моему педагогу было это неприятно, ведь он меня учил, знал еще ребенком, буквально с 10 лет. Но он меня понял, сказал: «Наверное, ты прав, я и впредь буду тебя слушать, буду помогать».
А тогда заведующим кафедрой виолончели и контрабаса был Ростропович. И вот я пришел первый раз ему сдавать зачет, а он и говорит: «Старичок, ты принял гениальное решение, уйдя с виолончели. Ты будешь теперь кушать хлеб с маслом». И он оказался прав. На масло всегда хватает, ну и на икру, может быть, иногда. Благодаря контрабасу я играл с выдающимися музыкантами – с Ойстрахом, Кисиным, Башметом, Мацуевым, Крайневым, Петровым, со всеми. Короче говоря, контрабас повернул мою жизнь на 180 градусов. В итоге я стал тем, кем стал. Даже звание «народного» на контрабасе – редкое явление. Много концертирую, даю мастер-классы… Думаю, на виолончели я бы таких успехов не добился бы. Как итог: на контрабас я перешел в 1965 году, и с тех пор с этим инструментом не расстаюсь.

Корр.: Знаю, что у вас даже есть коллекция из статуэток контрабасистов…
Григорий Ильич: Да, за всю жизнь я набрал огромную коллекцию фигурок с контрабасами. Сам покупал или друзья привозили из разных уголков мира. И вот смотрю на них – что они просто так в моем кабинете стоят? Лучше подарю-ка я их. Одну часть коллекции подарил Университету в Тель-Авиве (музыкальному отделению), а другую – моей любимой гнесинской школе-десятилетке.
Несколько фигурок оставил себе. Дети подрастут – буду им рассказывать…

Корр.: Знаю, что вы и музыкант, и уже много лет директор оркестра. Как трудно совмещать в себе эти две ипостаси? Какие чисто человеческие качества в этот момент включаются?
Григорий Ильич: Мое мнение такое: директором любого художественного коллектива должен быть человек из этого коллектива. Который творчески прошел всю эту школу. Который знает изнутри всех своих коллег: их чаяния, желания, их нутро. И я думаю, что у меня многое получилось на посту директора именно потому, что я сам музыкант. Во-первых, я передаю им свой опыт, который накопился за эти годы. Повторяю, из первого состава остались только Спиваков и я. А во-вторых, выручаю, как могу. В тех же бытовых вещах – у кого-то проблемы с квартирой, у кого-то жена беременна, надо подыскать хорошее место для родов…Помогаю своим ребятам, чем могу, мой телефон включен 24 часа в сутки. Я всех своих очень люблю, и помочь им – для меня дело святое.

Корр.: Говорят же, что «хороший человек – это не профессия», но как раз у вас очень много друзей, вы всем помогаете, – это такая потребность? Постоянно отдавать?
Григорий Ильич: Вы правы, да. Помогать – это уже потребность. И я рад, что у меня много товарищей, друзей, кто обращается ко мне, и к кому я могу сам обратиться. Слава богу, они все существуют. И дай бог им здоровья. Это счастье, когда можно снять трубку и обратиться к кому-то с просьбой и даже не для себя, а для своих коллег-музыкантов.
И в этом смысле отдельная глава – это АО «Медицина» (клиника академика Ройтберга). Я так благодарен за все то внимание, которое здесь оказывается и мне, и моим детям. Слава богу, что меня связывает дружба с Григорием Ефимовичем, выдающимся человеком. И что меня поражает – он все время совершенствуется. Казалось бы, есть клиника, есть свои врачи, но нет – он постоянно в деле, постоянно ставит планку все выше и выше, читает книги, ходит на концерты, много пишет… это внутренняя потребность, и иначе быть не может. Я очень ценю нашу дружбу. И ценю больше всего то, что он сам однажды предложил мне быть в его клинике. Мы просто встретились в аэропорту, уже на тот момент дружили, и вдруг он говорит – «Григорий Ильич, я хочу, чтобы вы были у нас!». И я это веление души и сердца очень ценю. Как и своего лечащего врача в клинике – Каверзину Марину Юрьевну. И в Новом году от всего сердца желаю им, а также всему коллектив клиники – добра, благополучия. Низкий поклон за всё, что они делают в своей жизни.

Корр.: У вас прекрасная семья, маленькие детишки. Насколько это окрыляет, вдохновляет в профессии?
Григорий Ильич: Я даже не думал, что у меня в жизни такое случится. Ближе к 70 годам я встретил человека, который меня полюбил, который в меня поверил. Я в ней души не чаю, люблю всем сердцем, это прекрасный врач-стоматолог, она очень многим людям помогает, удивительная женщина. Понятно, что это непросто – ближе к 70 годам совершить такой поступок – жениться и завести двоих маленьких ребятишек. Но я его совершил и ни о чем не жалею. У меня двое чудесных детей, которых я обожаю. Это такое умиление, когда рано утром смотришь на них – ждешь, когда они проснутся, и перед тем, как вести их в садик, ты с ними проводишь этот час, и они тянут к тебе ручки – «Папулечка, папулечка», – это огромное счастье. Это помогает жить и преодолевать невзгоды, которые, конечно, есть у каждого человека. Но ты забываешь обо всех этих трудностях, потому что понимаешь, что дети – это самое главное в жизни.

Корр.: Есть ли у вас свои секреты долголетия в профессии? Как возможно столько лет держать форму? Пришлось ли отказаться от каких-то вредных привычек?
Григорий Ильич: Курить я бросил лет 28 назад, это вообще первое дело. И за этот поступок я себя уважаю. А секрет долголетия… Молодость души. Я вот родился в коммунальной квартире на Петровке, где нас жило 36 человек. Один туалет, одна ванная. И так в этой коммуналке до 20 лет и существовал. Дворовый мальчишка. Вот всю жизнь и живу по понятиям. Мне не близка напускная солидность. Я оттуда, с Петровки, 26. Как был молодой пацан, так и до сих пор такой же. Прошел ту школу, которая меня закалила. И продолжаю жить также. С верой в лучшее.